Читать онлайн. Слово и дело. О. Л. Д’Ор. Фельетон. Журнал “Бич”, 1916 год.
Россия — государство уездное.
М. Горький.
Новый исправник был не только энергичный, но и просвещенный человек.
За границей бывал, газеты читал и говорил весьма неплохо, хотя язык у него был немножко суконный.
Вступив в исполнение своих обязанностей, он созвал становых и произнес им горячую речь.
— Господа! — сказал новый начальник уезда — отечество ждет от нас дела. Довольно слов! Для произнесения слов у нас есть установленные начальством учреждения другие. Мы же должны делать дело…
Говорил он часа два и закончил речь, с большим пафосом воскликнув:
— Итак, долой слова! За дело, братцы.
Становые молча слушали и думали угрюмо:
— А брать можно будет или нет?
В душе решили этот вопрос оставить открытым и кое-как успокоились, а когда речь была кончена, дружно ответили:
— Сами понимаем, времена не такие.
— Не дикари, слава Богу.
— Уж постараемся. Будьте спокойны!
Новый начальник был очень доволен, что подчиненные его сразу поняли, что слова не нужны. Отлично пойдет работа.
Он поблагодарил их и отпустил с миром.
— Так помните же! — напутствовал он их: — Долой слова! Да здравствует дело! Помните мои слова.
Становые уехали в свои местечки, и каждый в свой стан.
Отдохнув с дороги, пристав созвал урядников.
Ну-с, ребята, — услышали урядники голос станового, — что в стане делается?
Урядники лихо отрапортовали:
— Все обстоит благополучно, ваше высокородие.
— Все ли?
Пристав сощурился, упорно стал рассматривать стоявших перед ним урядников.
— Все у вас “благополучно” да “благополучно”. Мастера вы языком болтать. Все слова, да слова. Вот и господин исправник обратил на это внимание. Эх!..
Пристав укоризненно покачал головой.
— Не такое теперь время, ребята, чтобы слова говорить. Теперь не слов от нас отечество ждет…
И он почти слово в слово повторил перед пришедшими в страшное уныние урядниками речь исправника.
Урядники слушали, не отнимая руки от козырька, и ели пристава глазами.
— Теперь слушайте, ребята — сказал в заключение пристав — и смотрите, чтобы поменьше слов и побольше дела.
Урядники вышли. Шагах в двадцати от дома, где жил пристав, стоял небольшой домик, в котором хозяин его, Ванька Голый, варил тайно спирт и приготовлял из денатурата ханжу.
Урядники зашли к Ваньке Голому, составили протокол и стали обсуждать речь пристава.
— Не иначе, как донес! — заметил один из них.
— Наверное, донес. Чья, думаешь, работа?
— Петра Чумака. На него похоже.
— Должно быть, он. Сердится, что избили его недавно стражники и в холодную посадили.
— До исправника дошел. Вот шельма!
— Попадется нам в руки, вспомним…
Урядники поехали каждый в свою деревню.
Выспавшись, урядник созвал десятских и заявил им:
— Вы что же это, такие-сякие, за народом так смотрите, что от начальства выговор получили?
Десятские застыли от волнения.
— До начальства дошло, что тут разные слова про отечество стали говорить, а вы, остолопы, и не знаете ничего.
Десятские вспотели так, что от них пар повалил.
— Чтобы больше не было слов! — закричал урядник: — Не потерплю слов! Дело надо делать. Чтобы слов разных у меня не было. Вон!..
Десятские выскочили, как ошпаренные. У заколоченной казенной лавки они остановились по привычке и стали обсуждать положение вещей.
— Как же это насчет слов? Никто, кажется, про отечество никаких слов не говорил.
— Может быть, учительница…
— Нет, она смирная. Насчет дров и то ничего не говорит, хотя холодно у нас страсть… Где уж ей про отечество?
В эту минуту послышалась музыка и пение; кто-то лихо отжаривал на гармонике и горланил вовсю какую-то деревенскую песню.
— Степка! — сказал один из десятских — ишь, разошелся!
— Скажи, чтобы перестал.
— Скажи… А как скажешь, когда слова запрещены?
— А если так…
Десятский лениво встал, медленно пошел навстречу Степке и, поравнявшись с ним, молча ударил его по лицу.
— Ты что это? — удивился Степка.
Десятский, помня, что слова запрещены, еще раз молча ударил Степку и, повернувшись, направился к своим.
Слово уступило место делу.
