Читать онлайн. Лучшие люди страны. Аркадий Аверченко. Журнал “Новый Сатирикон”. № 22. 1914 год.
На берегу Невы, опершись о парапет, теплым летним вечером стояли два господина и любовались на розовое небо и гладкую сверкающую воду.
— Какая красивая река, — похвалил один из них, задумчиво плюя в воду.
Другой бросил следом за плевком окурок дешевой сигары и восторженно воскликнул:
— Замечательная река. Чистая такая.
— Да… Девственная, что называется.
— Это верно. Приятно и плюнуть.
— Что-то мне ваше лицо знакомо…
— А как же! Я тоже состою во фракции октябристов. Недалеко от вас сижу.
— Во-о-от! Очень приятно. Вы давно октябристом?
— Когда, бишь, я это?.. Да! Помнится, вступил я в партию в тот самый день, когда совет запретил мне заниматься практикой.
— Вы адвокат?
— Бывший. А вы?
— Я был доктором. Да бросил — знаете, одни неприятности — и вступил в партию 17 октября.
— Скажите! А я думал, что докторское занятие — приятное. Особенно, если бабеночки на осмотр приходят.
Где там! Я был хирургом. У меня своя система лечения была. Болит, скажем нога — удалить ногу, болит желудок — вырезать желудок. Так сказать, уничтожение зла в корне…
— Действительно — просто и мило. Отрежешь — так уж больше не заболит. Верно?
— Понятно! Ну, так один раз приходит ко мне пациент, говорит: голова болит. Я ему, конечно предлагаю лечение по своей системе, а он ни за что: “я, говорит, вижу, что вы сами уже лечились таким способом, и не хочу быть таким как вы”.
— Что он этим хотел сказать?
— Совершенно не понимаю.
— Сумасшедший, наверное.
— Я и сам так думаю. Можете представить, он меня принимал за лейб-хирурга Отта и все куда-то посылал…
— То-есть… как посылал? Неприлично?
— Нет, прилично. Но я ему говорю: “ложитесь, вам нужно удалить больной орган”, а он так пристально смотрит на меня и говорит: “Иди, Отт”. — “Куда?” спрашиваю. А он: “Иди, Отт, я тебе говорю!”. Я ему отвечаю “Я могу пойти, если вы мне точно укажете — куда!”, а он опять: “Иди, Отт, да иди, Отт”. Захохотал и убежал.
— Наверное, сумасшедший.
— Не знаю, что и думать, но на следующий день после этого приехала комиссия из врачебного управления и, расспросив, как было дело, запретила мне заниматься практикой.
— Ах, и вам тоже?
— И мне. Оба вздохнули и сочувственно пожали друг другу руку.
— Я думаю, не иначе, как это врач Кутькин подкопался. А вас за что?
— До сих пор — полное недоумение! Понимаете, приходит один господин ко мне, говорит: “Меня привлекают. Возьмитесь защищать”. — “Извольте”, говорю я. “Защищать — так защищать!”. Ну в день суда приготовился к защите… Взял кинжал, ружье, пару револьверов, кастет, надел тужурку защитного цвета — отправляюсь в суд. И вдруг меня не пускают. “Почему?! Что?! Господин председатель!”, кричу я, “должен же я защищать этого человека. Не нападать же я буду, а только защищаться!”. Представьте себе, меня так же, как и вас, за хирурга Отта приняли и послали куда-то. Прилично так послали, не то, что Пуришкевич посылает: “Иди, Отт!”, — я и пошел. Тут же мне и запретили заниматься практикой.
— А теорией, значит, можно?
— Можно.
— И мне тоже. А когда я сказал, что заниматься одной теорией невыгодно — мне сказали: “Иди, Отт, иди в октябристы — там такие, как ты, только и нужны”, — я и пошел.
— А смешно, когда в двери голосуют, верно?
— Да, забавно. Вы испугались, когда змея в Думу заползла?
— Да. Я тогда же хотел запрос правительству предъявить. Я основывался на том, что сегодня змея заползла, завтра крокодил, потом тигр или пантера — ведь этак черт знает, до чего можно дойти!
— И верно! Это очень логично. Вот молодец! Сами до этого додумались?
— Нет, мне один кадет указал на это: “Вы”, говорит, “внесите запрос, а то что же это пойдет: завтра пантера, послезавтра носорог, потом бизон — этак”, говорит, “от народных представителей и хвоста не останется”.
— Это верно. Почему же не внесли запрос?
— Родзянко отсоветовал: “Надо”, говорит, “беречь Думу, а такими запросами мы только раздражаем власть”.
— А умный этот Родзянко, правда?
— Я думаю. Его, вероятно, тоже некоторые за хирурга принимают…
— Вы как думаете о свободе депутатского слова?
— Я так думаю, что нужны некоторые ограничения. А то вдруг выйдет какой-нибудь оратор, да вдруг ляпнет: “долой правит…”.
— Тссс! Это верно. Потом, вообще, я не понимаю, как у нас халатно относятся к депутатам. По-моему, всякого депутата нужно при входе обыскивать: а, может быть, я бомбу пронес? А, может, я из револьвера в председателя палить буду.
— Да, уж порядочки у нас! По-моему, и при выходе нужно обыскивать… Как-так: а вдруг я какую-нибудь важную бумагу с председательского стола стянул? А, может быть, я медные гвоздики от своего кресла отвинтил?
— Да уж… Недаром пишут в газетах: Государственная Дума ниже всякой критики!..
Левый октябрист снова вздохнул, сплюнул в воду и спросил, следя прищуренными глазами за уплывающим плевком:
— От избирателей письма имеете?
— Имею.
— Что пишут?
— Хорошее. Заботятся обо мне. Боятся, чтобы меня тут кто-нибудь не обидел. Говорят, когда приеду, проверят: цел ли я остался в этой думской суматохе.
— А что же может быть?
— Ну, мало ли… Вдруг, во время думского скандала ребро сломают.
— Ну, так что же, избиратели-то?
— А вот, пишут, “приедешь — мы тебе ребра пересчитаем”.
— Да зачем же?
— Ну, зачем пересчитывают. Чтобы узнать — все ли в целости. А вам что пишут?
— Меня тоже просят приехать, ждут с нетерпением. “Приезжайте, — пишут, — мы тебе покажем… Ты, — говорят, — будешь знать!”
— А что знать-то?
— Не могу догадаться. “Мы, — говорят, — тебя так примем, что доволен останешься!”.
— Поедете?
—Я?
— Да.
— Куда?
— К избирателям.
— Нн-не думаю. А вы?
— Кто, я?
— Да.
— Поеду ли?
— Ну да.
— Куда?
— К избирателям.
— Поеду ли?
— Ну да!!!
— М… м… м… Едва ли.
Читать онлайн. Лучшие люди страны. Аркадий Аверченко. Журнал “Новый Сатирикон”. № 22. 1914 год.
