Читать онлайн. Александр Рославлев. Сказка. Деревянный царевич. Иллюстрации Билибина Ивана Яковлевича. Журнал “Сатирикон”, 1909 год.
Александр Рославлев. Деревянный царевич.
Слух прошел по всей земле:
Едет рак на помеле;
Над горам, над лесами.
Водит в облаке усами,
Солнцу красному кричит:
Позади бежать велит.
Едет он в ночные долы
В ясны месяцевы села.
Пучеглазый — не дурак,
Вздумал звезды сватать рак.
Усачей в реке без счета
И жениться всем охота.
Что-то выйдет у него,
Как-то сладить сватовство.
Коль усов не поубудет,
То уж, верно, не забудет.
Нас на свадьбу позовет,
Будет брага, будет мед.
А пока до рачьей свадьбы,
Что нам, милые, соврать бы?
I.
Жили были три старухи,
Кривоглазы, тугоухи.
Блажь им в голову пришла —
Завели они козла;
В ал кафтан его рядили,
Круты-роги золотили;
Чуть повыглянет денек,
Выгоняли на лужок;
На рожке ему играли,
Гребнем бороду чесали…
Так и было бы всегда,
Да пришла лиха беда:
Просто с дуру, али с глазу,
Заупрямился он сразу,
Стал бодаться, не давать
Бороды своей чесать.
Чуть за гребень — легче пуха,
От него летит старуха.
“Ох-ти грех с ним, ох-ти свет,
С крепколобым сладу нет”.
Как ни бились, ни хитрили,
На база свести решили.
Захвативши посошки,
Подвязавши узелки,
Перестав с козлом чиниться,
Повели его в столицу.
Долго ль, нет — старухи шли —
Показалися вдали
Стены белые с зубцами,
Церкви с яркими крестами.
С верху до низу холма
Расписные терема,
А вдоль реченьки широкой,
Развевая флаг высокий,
Парус выгнувши ребром,
Плыл корабль за кораблем
И старухи дивовались,
На столицу любовались.
Поравнялся с ними воз —
То горшки горшечник вез.
— В город, бабушки, ведете?
Так куда, аль продаете?
“Да, касатик, продаем
И не дорого возьмем”.
— Хош козла мне и не нужно,
И с козлом мне недосужно,
Дам всем трем по пятаку
Да в придачу по горшку.
“Зубоскаль, Едят тя мухи, —
Забранилися старухи, —
Ишь ты, за три пятака,
Видно, сам дурей горшка”.
У заставы тьма народу
Провожала воеводу.
Увидал его козел
И в козлиный раж пришел:
Закрутивши головою,
По дороге бородою,
Словно веником, метет
И проезду не дает.
Уж его старухи били,
За рога все три тащили.
Воевода и стрельцы,
И бояре, и купцы,
Чуть не падая со смеху,
На потешную помеху
Проглазели битый час…
Тут — запнулся наш рассказ.
II.
Шли старухи по базару.
Много разного товару
Со всего лица земли
На базар понавезли:
Разливаясь голосами,
Красный ряд пестрел шелками,
Рытым бархатом, тафтой
И узорною парчой
Все соблазн и загляденье;
Самоцветные каменья,
Соболь, ноченьки черней,
Горностай, снегов белей,
Кони статны и сердиты,
Седла золотом расшиты,
Расцвеченные ларцы,
Писан-пряник, леденцы,
Всякий скарб: горшки, перины,
Солоницы и братины.
Юродивый слезно выл.
Медведя вожак водил.
Гусляры и скоморохи —
Все в веселой суматохе,
Моря синего живей,
Загорелось от лучей.
Сизы-голуби кружились,
На мешки с зерном садились.
Ворковали про свое
Голубиное житье.
Чванясь звонкою казною,
Животом и бородою,
Сколько ни было бояр,
Торговали всяк товар.
Только бабушкам досада:
Никому козла не надо.
Вдруг откуда ни возьмись
С быстрым криком: “берегись!”
Ни кобыла, ни коряга,
Ни дупло, ни колымага:
У кобылы восемь ног,
А на лбу загнутый рог;
Колымага золочена,
В ней из дерева точены,
И на диво мастерской
Размалеваны рукой:
Молодцы и молодицы,
Звери разные и птицы.
А меж них сухой горбун,
Царский знахарь и ведун.
Он в халат обряжен пестрый.
У него на шапке острой
Звезды ясные блестят
И гуляет месяц-млад.
Завертевши левым оком,
Засвистал горбун с прискоком
И, в старух пуская дым,
Смеючися молвил им:
— Не на Лысую ли гору
Собрались об эту пору,
Рано, бабки, дыбить хвост,
Подождали бы до звезд.
“Провались ты, греховодник,
Упаси, святой угодник,
Не на Лысую с хвостом, —
Мы скотину продаем”.
— Значить, бабки, обознался.
Зря над вами насмеялся,
С кем проруха не была…
Не сменяете ль козла?
Вот хотите пса дворного,
Не найти нигде такого:
Ни сидит он, ни лежит,
Дом хозяйский сторожит,
Никогда не околеет,
Что прикажут, все умеет.
Будет двор наш в чистоте,
Носит воду на хвосте,
Топит печь и мастер стряпать,
Там лукошко али лапоть
На досуге может сплесть
И при том не просит есть.
Коли пса вы не хотите,
Петьку, бабушки, возьмите —
Раскрасавец петушок
И на диво голосок —
Проживаете век с ним здравы:
Все лекарственные травы
Знает он наперечет
И расскажет наперед,
Что от капель, что от мази,
При каком проходит разе.
Коль держать его в чести —
Будут куры вам нести
Яйца звонкие, большие,
Не простые — золотые.
А не надо петушка —
Не хотите ль женишка:
Вот царевич вам румяный,
Ничего, что деревянный,
Стоит только рассмешить
И царевич будет жить.
А какая то сумет, —
Тотчас та помолодеет,
Ту царевич изберет,
В чудо-царство повезет;
Зашумят по царству вести
О красавице-невесте,
Люд честной со всех сторон
Соберется на поклон
Зазвенят ковши хмельные,
Разойдутся круговые,
И споет гусляр седой
Славу жизни молодой.
Тут старухи рассудили
И сменять козла решили.
Распахнул горбун халат —
Десять ладанок висят.
Снял одну, три раза дунул,
Пошептал над ней и сплюнул.
— Ну-ка! — молвил, — борода,
Полезай ко мне сюда.
И козел, что было духу,
На-лету сшибя старуху,
В колымагу кувырком,
Преизрядно стукнув лбом…
Замер, стал не больше кошки…
Что за диво: рожки, ножки —
Деревянные торчат.
Запахнул горбун халат,
Полыхнул огнем и скрылся,
Как сквозь землю провалился.
А старухи “ох да ах!”,
У одной из них в руках
Бел, румян, красавец бравый,
Чернобровый и кудрявый.
Синь кафтан на нем надет,
По кафтану златоцвет,
Шапка валится с макушки.
Раскраснелися старушки.
И, гуторя меж собой,
Понесли его домой.
III.
Вымыв хату и прибравши,
Бранна слова не сказавши,
А на совесть и на страх,
Бросив жребий на бобах,
Так старухи рассудили,
Рассудили, порешили:
Та, которой был черед,
Только вечер подойдет,
Пусть с царевичем замкнется,
До зари с ним остается —
На заре выходит срок,
С двери падает замок.
Так подряд они три ночи,
Кто как может и как хочет,
Будут с молодцем чудить,
Будут молодца смешить.
Закатилось в тучу солнце.
Стала ночка у оконца.
Из-за облачных завес
Месяц в дол глядит с небес.
А царевич с бабкой в хате…
С ним залезши на палати,
Положила, весела
Речь такую повела:
«За высокою горою,
За широкою рекою,
Славя солнцеву красу,
Во дремучем во лесу
Древний старец жил в смиреньи:
Воду пил и ел коренья,
Не расчесывал волос,
В драной рясе, худ и бос,
Пред незримою иконой,
Став на камне, бил поклоны,
С разной птицей говорил,
Пенью клирному учил.
Ото всех о нем я знала —
Мать мне строго заказала,
В том лесу не рвать цветов,
И грибов не собирать.
(Грех-то в люди ходить чаще,
Что в запрете, то и слаще).
А была я в те года,
Словно зорька, молода,
Острой молнии резвее,
Вешней травки веселее.
После дождика я раз,
За грибами собралась;
Легче перышка, лукошко,
А заказанная стежка
По орешнику легла,
Заманила, завела.
Я иду, пою грибную,
Продираюсь в глушь лесную.
Тонок, звонок голосок…
С ветром шепчется листок.
Лесовик в грозу быль весел,
Мыть он бороду развесил.
Где текла с нее вода,
Там грибные города.
Походи-ка, поищи-ка.
Костеника, да черника
Так и лезут сами в рот…
Быстро времечко идет.
Ухмыляючись кукушке,
Солнце село за макушки
А она сулит во след
Столько лет, что счету нет
“Посвети еще немножко —
Не полно мое лукошко,
Было ноженькам ходьбы!..
Где вы прячетесь, грибы?”
Так пою, беды не чая
И пути не примечая…
Вдруг меж елей лыс и сед
Коренастый, вижу, дед;
Брови — белая щетина,
Словно борозды, морщины,
Знамя крестное творит,
“Чур, рассыпься!” — говорит.
Я трясусь, а он бормочет:
“Ловко бес меня морочит,
Ну, да я недаром сед.
Кто ты — баба, али нет?”
И притронулся клюкою.
Ног не чуя под собою,
Тут я бросилась бежать.
Дед за мной, за косу хвать!
Лес кружится, сердце скачет.
“Ишь ты, молвил, баба значит;
Что ж ты, девка, от меня,
Словно птица от огня”.
Как спьяна, глазища пялит
И кряхтя, на землю валит.
Долго ль, нет — он надо мной
Тряс косматой бородой…
Я очнулась на опушке
И, как было, все подружке
На крылечке вечерком
Рассказала чередом.
Что б ты думал, мой желанный,
Бабы в лес тот окаянный, —
Видно было им не лень, —
Стали бегать каждый день:
«За черникой, да грибами
И с такими кузовами
Возвращалися домой,
Что пошли мужья гурьбой,
Из плетня подергав колья
К старцу в скит на богомолье».
Бабка кончила свой сказ,
На оконце щурит глаз,
Видит, скоро день займется,
А царевич не смеется,
Что тут делать, вышел срок —
С двери падает замок.
Ночь. С другой царевич в хате.
С ним залезши на палати,
Положила, обняла,
Речь такую повела:
“У меня ли, у старухи,
Раз в носу, другой раз в ухе,
Мерин мельников застрял
Небылицы рассказал;
Рассказал, как в царстве неком
Над блохой и человеком
Был один и тот же суд.
И видать, что суд был крут:
Блох всего осталось десять,
А людей пришлось повесить.
Рассказал, как над шутом
(Было в царстве то другом).
Надсмеялся воевода:
На колу средь огорода
Посадил пугать ворон.
Да недолго тешил он,
Мерзким делом злую волю.
Ехал раз по числу полю
Зайца серого травить,
По овражкам лис ловить…
Вдруг ворона — оголтела
Прямо в рот ему влетела,
Надо быть, ворона та
Испугалася шута.
Воевода поперхнулся,
Бац с коня и растянулся.
Рассказал еще мне мерин,
Как попу Балда был верен.
Как за службу поп ему
Подарил с песком суму.
Сосчитал Балда песчинки.
Замотал их в паутинки
Под осиной закопал,
Закопал и так сказал:
“Помни, поп, песчины эти!
Пусть у всех попов на свете,
Словно кошки, что ни год
Попадьи несут приплод.
Ярь, блюди их в оба ока,
Коль на всей Руси широкой
Не найдется поп такой,
Что, не спавши с попадьей,
Этот клад не раскопает
Всех мотков не размотает”.
Так идет за сказом сказ…
Смолкла бабка, щурит глаз,
Видит, скоро день займется,
А царевич не смеется.
Как ни билась, вышел срок —
С двери падает замок.
Третью ночь царевич в хате.
С ним залезши на палати,
Стала бабка без вина
И румяна, и хмельна,
Так и сяк его положит,
Слова вымолвить не может,
Жадных глаз не отведет,
Крепко чмокает и жмет.
И царевич не сдержался,
Не сдержался — рассмеялся.
Тот-час схлынули года —
Стала бабка молода.
А царевич жжет очами,
И с веселыми словами,
Взявши за руку, ведет.
Печь дает дорогу им,
И открылось чудо-царство,
Расписное государство:
Деревянные стрельцы,
И бояре, и купцы,
Скоморохи, скороходы —
Словом, всякого народу
Море целое голов,
Деревянных глаз и лбов.
Где млада чета ступает,
Чудо — царство, оживает;
Все кладут земной поклон.
По церквам идет трезвон,
И гонцы разносят вести
О красавице-невесте.
Ждет чету златой венец…
Тут и сказке бы конец,
Да остались две старухи,
Злы, как днем осенним мухи
В хату ломятся чуть свет —
Никого и следу нет.
Разом умерли с досады —
Не завидуй, так и надо.
Вот и сказка рассказалась.
Что запутал — развязалось.
Коль кто слушал не дыша,
Значит, сказка хороша.
Читать онлайн. Александр Рославлев. Сказка. Деревянный царевич. Иллюстрации Билибина Ивана Яковлевича. Журнал “Сатирикон”, 1909 год.
