Автор: Читать онлайн. Бухов А. С. (Бухов Аркадий Сергеевич). Фельетон. Притча об интеллигенте Лущихине. Журнал “Новый Сатирикон”. №15, 1917 год.
I.
В 1908 году присяжного поверенного Лущихина арестовали в городе Тюмени за злостную полугодовую подписку на “Речь” и привели к жандармскому полковнику.
— Лущихин?
— Лущихин.
— Что же это вы? Кончаете свои университеты, учитесь разному, в воротничках ходите, а потом среди белого дня начинаете либеральную газету выписывать? Так что ли?
— Так… Только я думал…
— Ах, вы еще и думали? Сидухов! Отведи господина…
Лущихин был маленький, щуплый в больших очках и робкий, робкий.
Сидя в одиночке, он катал хлебные шарики и думал:
“А все-таки придет такое время, когда мне будет хорошо… Россия станет свободной и, за то, что я кончил университет и читал либеральные газеты, свободный народ скажет мне спасибо…”
II.
В девятьсот двенадцатом году Лущихина выпустили и сказали, что он свободен. Он выбрал Якутск.
— Ничего, и под гласным надзором люди живут, — решил Лущихин, — зато придет время…
В 1914 году Лущихину сообщили, что он ратник второго ополчения.
Он не знал, что ему делать с этой радостною новостью — веселиться, или плакать.
В девятьсот пятнадцатом году он знал, что ему делать, когда на него надели широкую гимнастерку с чужого плеча, сунули в руки тяжелое ружье, которое перегибало его пополам.
Но плакать было некогда.
Против него стоял унтер и хрипло выпевал:
— Ать-два! Ать-два! Ты, интеллигент, чертова пышка! Ты у меня брюхо подберешь! Ешь глазами, свинячий пуп! Здесь тебе не университет, кошачья дрянь! Я тебе покажу энциклопедию!
Лущихин ковырял ружьем воздух, напрягался, чистил казарменные отхожие места до тех пор, пока какой-то пьяный подпоручик не запнулся о него и не спросил:
— Грамотный?
— Так точно.
— Где учился?
— В университете.
— Значит, писать ты умеешь?
— Так точно.
— Иди в канцелярию. Только, чтобы без всяких там римских уголовных и вообще. Что писать велят, то и пиши.
— Покорнейше благодарю, ваше высоко…
Сел Лущихин в канцелярию. Частью писал, частью бегал для старшего писаря за папиросами. За это раз в месяц получал отпуск на четыре часа и, сидя где-нибудь в уголке, думал:
“Ничего, придет время… Войдут в казарму люди и спросят: “А нет ли здесь интеллигентного человека?” А я выйду и скажу: “Я, Лущихин, присяжный поверенный”. Пожалуйста, товарищ Лущихин — общественная работа перед вами… Россия свободна, умственные силы нужны, а вы как интеллигент…”
III.
И время пришло.
Россия стала свободной. Потребовались умственные силы для созидания новой жизни, и когда Лущихин радостно лез на нары в казарме, чтобы поприветствовать однополчан с новым строем, новобранец Умырялов круто заявил:
— Брось, харя. Куда лезешь со своими ниверситетами. Натерпелись мы от вашего брата, барина… Будет.
Лущихин робко улыбнулся, пожевал губами и виновато пробормотал:
— Какой же я барин, товарищ… В 1908 году меня арестов…
— Ну, нечего там… Ногти, брат, у тебя розовые, деколоном от тебя тянет… Буржуишко чертово… Попили нашу кровь…
Побежал Лущихин домой, переоделся в штатское, нацепил красный бантик и хотел сесть на извозчика.
— Семь.
— Чего семь? Половина второго, товарищ-извозчик.
— Семь рублей говорю. Куда ни поедешь. С кого же нам, как не с вас, чертей баржуазных, драть…
— И на трамвае люди ездят, — успокоил себя Лущихин.
Увы, это был прекрасный бытовой инцидент, а не непреложный факт. На площадке кто-то увесисто ткнул его кулаком в спину, поковырял в ухе большой медной пуговицей, плотно прижал ногу и облокотился на голову.
— Осторожнее, — жалобно пискнул Лущихин. Это вызвало острый взрыв негодования.
— Осторожнее тебе? Ах ты, черт крахмальный! Ему неудобно? А зачем ты в трамвай лезешь? Ездил бы в каретах… Видишь, рабочий человек, который неимущий — в трамваях ездит, так и ты сюда прешь? Отдыха от вас, буржуев, нет… В реку бы вас всех чертей…
Слез Лущихин с трамвая и побрел в казарму.
— Это вы что же, господин Лущихин?
— Как то-есть что?
— Писарем у нас состоите?
— Писарем. Второй год.
— Так, так. А почему, позвольте узнать, вот Егор Тарабулин не писарь, а вы писарь?
— Так Тарабулин же неграмотный. Ты же сам говорил.
— Ага… Значит, если он неграмотный, университетов не кончал, значит ему и писарем быть нельзя? Господин Лущихин может, а Егор Тарабулин не может.
На другой день Лущихин уже приготовлялся к маршевой роте, держал то же ружье, ковырял им в воздухе и, изгибаясь, выпячивал грудь.
— Ать-два… Ать-два! Лущихин! Не гнитесь! Не нравится: Ничего, братец… Не все наш брат, мужик, с ружьем пошагивать должен и интеллигент, пусть помахает… Эх вы… Буржуй, а на плечо брать не умеете.
Ночью Лущихин лежал на нарах, спал и видел во сне, что интеллигенция — это мозг страны и ее нужно беречь. Это было так трогательно, что по щекам, сползая на подушку, текли слезы…
Поплачем же и мы, братья интеллигенты, вместе с Лущихиным… Ни тюрьмы наши, ни кровь наша, по-видимому, не убедили демократию, что наши крахмальные воротнички — не паспорт буржуя… Бедные, мы всегда были под гласным надзором… Когда-то нас ссылали и вешали люди в голубых мундирах за демократию, теперь нас будет гнать в окопную грязь демократия за то, что люди в голубых мундирах тоже, как и мы, учились в гимназиях и кончали университеты…
Ведь это мы, Лущихины, составляли и разрабатывали те политические программы, с точки зрения которых нас теперь обливают сочным именем: бур-жу-а-зи-я…
Поплачем же, братья, с моим Лущихиным.
Читать онлайн. Бухов Аркадий Сергеевич. Фельетон. Притча об интеллигенте Лущихине. Журнал “Новый Сатирикон”. №15, 1917 год. Притча об интеллигенте Лущихине. Бухов Аркадий Сергеевич (Бухов А. С. )
