Читать онлайн. Напрасная тревога. Наброски исподтишка. Казимир Милль. Журнал “Будильник”, 1917 год.
Стало известно, что по всему городу пройдет комиссия для осмотра мучных запасов.
Городок у нас небольшой, с нас одной комиссии хватит!..
Заволновались.
Каждый почувствовал себя виноватым: у каждого есть запасец про “черный день”, а тут еще неизвестно ко всему, сколько можно иметь муки, а сколько не полагается.
В доме, где я живу немало и рабочих семей.
Волнение охватило всех, подобно электрическому току передалось от домовладелицы Корольковой к самому последнему человеку, тряпичнику Герасимову, обитавшему в бывшей бане.
Портной Пункин, на что человек бывалый, “видавший виды” и тот стал нервничать:
— Кто пойдет осматривать?.. По какому полному праву?.. Ежели Вавилов с Киндяковым, так у них самих, может припасено пудов по двести!.. Они пойдут!.. Им что!.. Полным ходом!.. А наш квартал им давно не по нутру — бездоходный!..
Стало известно, что комиссия пройдет “сегодня”. С утра все оживились. Хозяйка дома первая. Она собрала на дворе всех квартирантов и произнесла речь. Смысл ее речи очень прост и понятен всем: “не выдавай и покрывай”.
И первая с мужем стала выносить мешки с мукой на огород под кусты смородины.
За ней потянулся тряпичник Герасимов, взваливший на плечи пятипудовый мешок и скрывший под забором в яме. За ним выползла жена рабочего Власова, которая тащила два мешочка фунтов по десяти. А там и другие квартиранты: большевик Леонтий Сычугов, кочегар, и эсер Разносов, водовоз… Все потянулись с мешками на огород. Благо кустов смородины у Корольковой штук до трехсот — на всех хватит?..
Моя жена занервничала:
Если у нас отберут, мы останемся без хлеба!.. Все ведь выносят.. Ты сам посуди, ни у кого не окажется ни фунта, а у нас целых два пуда!..
Я пожал плечами и ответил:
— Да ведь у нас мука из городской лавки… Должна-же комиссия понять, что двух пудов на четырех человек совсем немного… А кроме всего нам, интеллигентам, как-то неудобно муку… под кусты… Осудят ведь, смеяться потом станут… Комиссия поймет, что два пуда — не излишек!..
Жена скорчила брезгливую гримасу:
— Комиссия. Ты слышал — Вавилов с Киндяковым!.. Ведь они теперь лишь большевики, а всегда были черносотенцами и давно нас ненавидят, рады будут придраться… Последний фунт отнимут!..
— Скажешь тоже! — успокаивал я жену.
Но жена обругала меня “наивным, чтобы не сказать больше человеком” и все же мешок фунтов в десять спрятала под кровать, прикрыв муку ковром.
Ждали комиссию. Никто не принимался за обычную работу.
Портной Пункин сидел у ворот на скамеечке, щурился на солнце и загадочно улыбался.
Ему нечего было прятать, оттого он и был спокоен.
А комиссия не шла.
А только тогда, когда все небо заволокли серые тучи, Пункин встал со скамеечки и сказал, зевая:
— Теперь ливень вдарит всенепременно!.. Подмочит мучку-то!.. У патрейотов-то наших!..
В суматохе никто и не подумал перенести муку под крышу. Да и как перенесешь, когда ребятишки уже закричали на дворе:
— Комиссия у соседей!..
Прошла комиссия. И вовсе не Вавилов с Киндяковым, а местные торговцы — Смирнов, Четвериков да Сыроежкин!.. Свои люди, понимающие!.. Прошли без придирок, а так “для фасону”.
Моя жена после радовалась:
— Хорошо, что я не велела Маше отнести муку под кусты… Подмокла бы мука!.. Смотри, ливень какой прошел…
Я ей ничего не ответил, а заставил прослушать в наказание вдохновенную речь Керенского о необходимости жертв до конца и без конца.
Жена всплакнула. А мне захотелось спать:
Слава Богу — прошла гроза, прошла комиссия.
Читать онлайн. Напрасная тревога. Наброски исподтишка. Казимир Милль. Журнал “Будильник”, 1917 год. Напрасная тревога.
